 |
| Хиляди се стичат за да чуят и видят св. Йоан |
.
Aвтор: Венцислав Каравълчев
Превод: Аndrey
В декабре Русская Православная Церковь отметила столетие со дня смерти святого Иоанна Кронштадтского. 20 декабря 1908 года в 7.40 ч. утра великий праведник, предсказавший день своей смерти, отдал Господу свою душу.
Много лет тому назад мне в руки попала прекрасная книга архимандрита Мефодия об отце Иоанне. Это было моим первым знакомством с жизнью великого батюшки и оно оставило неизгладимый след в душе. С первых страниц книги я был настолько захвачен образом этого великого Божьего угодника, что он навсегда стал моим идеалом, примером и, без преувеличения, – помощником и хранителем. С тех пор прошло много лет, но я старался не пропустить ни одного повода – в радости или в скорби – чтобы не обратиться с коротенькой молитвой к этому великому иерею. Я чувствовал его исключительно родным и близким, моим святым, моим батюшкой, с которым я могу поделиться всем, помолиться, попросить о чем-то…
Летом 1998 года мы с моей супругой обвенчались и тогда св. Иоанн преподнес мне совершенно неожиданный и прекрасный свадебный подарок.
“Синдесмос” (Всемирный православный молодежный союз) заключил договор о предоставлении помощи Валаамскому монастырю. Тогда там шла усиленная работа по его восстановлению. Первая бригада добровольцев должна была уехать на Валаам в считанные дни после моей свадьбы. По Божьему промыслу я стал одним из добровольцев – и это было мое второе свадебное путешествие, которое привело меня к столь близкому моему сердцу святому.
Со смешанными чувствами поднялся я по лестнице самолета, который должен был доставить меня в Петербург. Сбудется ли моя мечта? Впервые я попадаю в этот город, неизвестно, что именно предстоит, нет программы. Я знал только то, что меня будут встречать, что несколько часов я проведу в городе, где среди огромного моря зданий находится монастырь с моим любимым святым. От волнения я даже не смел помолиться ему, но глубоко в душе тайно надеялся, что он, как всегда, позаботится обо всем.
После горячего июльского болгарского солнца Петербург встретил нас холодным мелким дождем – в созвучии с мыслями, упорно пробивавшимися через мои надежды. Я изумлялся своей дерзости – как я мог называть и даже чувствовать этот “столп между небом и землей” своим другом? Где “те”, небожители, а где “мы”? Этот колосс духа, “по молитвам которого Бог щадил Россию” и – я, который не может сказать даже и одну молитву, как полагается? Но я вспоминал его слова: “Нужно любить каждого человека – и в его грехе, и его позоре…”
Увидел женщину, державшую транспарант с моим именем, и постарался быстро выйти из состояния, которое, наверное, было написано на моем лице.
- Здравствуйте, вы наверно устали…
Затем два часа дороги на старых “жигулях” в потоке автомобилей по разбитым улицам прекрасного Петербурга. Во второй половине дня мы достигли подворья Валаамского монастыря в Петербурге. Выяснилось, что группу будет возглавлять добродушный послушник Александр Елисеев – “агроном”, как все его называли (сейчас уже иеромонах Алексей). С ним мне предстояло провести незабываемые 20 дней.
- Оставьте багаж и идемте обедать. Потом я покажу Вам подворье – сказал он.
- Знаете, у меня есть просьба – промямлил я. – Если можно, объясните мне, как попасть туда, где можно поклониться мощам святого Иоанна Кронштадтского.
Мой хозяин улыбнулся, но ничего не ответил и повел меня по лабиринтам коридоров. Подворье было огромным, церковь тоже, четыре монаха исповедывали, один служил и – народу, народу! Каждый со своими проблемами, и я со своей. Походил, посмотрел, а сердце сжималось – завтра уезжаем на Валаам, ночь проведем в Духовной Академии – вряд ли сбудется моя мечта еще со студенческих лет. Хорошо, что сейчас все еще пора белых ночей и на дворе светло.
- Вы Венцислав?
Я обернулся. Позади меня стояли молодой человек и девушка.
- Да, – ответил я.
- Нас послал отец Александр, мы вам покажем город.
Не помню, сколько и как мы ехали, но в конце мы очутились перед длинной кирпичной стеной.
- Вот, вы же хотели, это Иоаннов монастырь, вход здесь…
Я чуть не лишился сознания. Интересно, что подумали мои спутники? Вот церковь Иоанна Рыльского с частицей его мощей, которую сам св. Иоанн Кронштадтский освятил 17 декабря 1901 г., а внутри иконы и портреты св. Иоанна Кронштадтского рядом с иконами болгарского святого. Св. Иоанн Кронштадтский получил свое имя в честь нашего небесного заступника, которого любил и очень почитал. В своих поездках он часто раздавал людям изображения своего болгарского святого-покровителя. Но где же его мощи?
- К сожалению, крипта сегодня закрыта, – смущенно уведомили меня мои экскурсоводы.
- Что ж делать, видно так захотел святой, – попытался я скрыть свое разочарование.
Но на самом-то деле я был сокрушен. Приложился к иконам – вряд ли в скором времени я снова окажусь здесь, а мне хотелось унести с собой хоть что-нибудь из этого благодатного места…
- Венцислав, иди сюда! – я обернулся и увидел отца Александра, появившегося неизвестно откуда.
Мы пошли по узкой лестнице, спускавшейся в подземелье. Нас сопровождала одна из сестер. Внизу находилась маленькая церковь и стояли два мраморных саркофага. Церковь-усыпальница, построенная специально для мощей святого.
- Вот он, батюшка, – сказал о. Александр.
Не помню ни того, сколько времени я стоял, ни о чем молился. Просто был счастлив, что нахожусь возле святого, который неповторимым образом коснулся моего сердца через книгу о себе и продолжает его волновать и сейчас. На гробовой плите были изображены крест, Евангелие и митра из мрамора. В 1911 году известный русский художник академик Н. Шаховской вырезал и лик св. Иоанна Рыльского.
“В каждого человека Господь вложил религиозное чувство и по своей природе оно таково, что хочет вылиться наружу – в различной форме и различным образом. Я благодарен Божиему милосердию за то, что Он сподобил меня пробуждать у людей это чувство…” (св. Иоанн Кронштадтский).
- У меня есть кое-что для тебя, – вернул меня к действительности голос о. Александра, – елей из лампады, вата от мощей и иконка святого – та, на которой он изображен с потиром, призывая нас приступить к святому Причастию.
“Из Кронштадта донесся голос: “Со страхом Божиим, верою и любовью приступите к Чаше”. Приступите не мысленно, как это было до сих пор, а для реального соединения со Спасителем в св. Тайнах. Весь исполненный любви, отец Иоанн не мог спокойно наблюдать прохладное отношение верующих к этому великому таинству. Он мечтал о спасении своих духовных чад и поэтому хотел, чтобы они получали все самое наилучшее, самое ценное и самое необходимое – св. Причастие” (из воспоминаний еп. Арсения Жадановского).
- Знаешь, во время революции сестры очень боялись, что большевики ворвутся в храм и осквернят мощи святого, – рассказал мне местное предание отец Александр. – Сестры хотели спрятать мощи, но когда они открыли саркофаг, отец Иоанн приподнялся и сказал: “Не бойтесь, ничего плохого мне не сделают”. Так и вышло: мощи и саркофаг остались нетронутыми.
Я вспомнил слова одного доброго монаха, который часто говорил мне: “В Господе все живы”, а я мысленно добавлял: “Да, это так, но некоторые – живее”. Дай Бог каждому быть настолько живым в Господе, как святой праведный отец Иоанн.
Не могу описать словами, что я чувствовал после встречи с отцом Иоанном. На обратном пути мы поклонились мощам другого небесного покровителя города – св. Ксении Петербургской, а также мощам св. Александра Невского. Постояли у могилы Достоевского и других памятных мест.
Двадцать дней на Валааме пролетели быстро. Вот я снова в Петербурге. На следующий день надо было лететь обратно в Софию. Утром поджидал о. Александра, который должен был отвезти меня в аэропорт. Я не мог желать большего – мечтал о 10, а получил все 100. Но чудеса не кончались…
Оставалось всего три часа до полета. Я начал волноваться – батюшки все не было. Чемоданы стояли в сквере перед академией, а я нервно ходил по кругу.
- Садись, а то опоздаем! – отец Александр махал мне рукой из окна такси… Мы поехали, и каково же было мое изумление, когда минут через двадцать такси остановилось не перед аэропортом, а перед Иоанновым монастырем!
- Слезай, а то пропустим службу…
Радость переполняла меня, к тому же все было так неожиданно. Литургия уже началась, храм был переполнен. Отец Александр оставил меня и исчез среди народа. “Отче наш…” – пел весь храм. “Один Свят, Один Господь Иисус Христос…” Кто- то тронул меня за руку:
- Поехали, а то опоздаем – я снова увидел теплые глаза моего хозяина. На лестнице нам повстречался пожилой архимандрит. Отец Александр попросил у него благословения, а затем и я.
- Знаешь, кто это был? – спросил меня батюшка.
- Нет, – ответил я.
- Отец Иоанн. Помнишь, я тебе рассказывал на Валааме, что сейчас в России очень мало истинных старцев и они заботятся о тысячах верующих по всему свету. Большинство из них никогда не видели в лицо своих чад, только переписываются с ними… Так вот, это был тот, о котором я тебе тогда говорил.
Оставался час до вылета. Пора было расставаться, а не хотелось.
- Возьми! – подал мне какой-то рулон отец Александр. – Это снимок отца Иоанна Кронштадтского. Я его получил с подлинного негатива, который храню. Его я тебе не отдам, потому что отец Иоанн Кронштадтский имел много врагов, но в тысячу раз больше почитателей. Кто знает, может быть он мне еще понадобится.
Ком засел у меня в горле и я даже не смог его поблагодарить…
“Просим тебя, молись за нас, чтобы и мы могли полюбить Бога и принести покаяние, которому возрадуется Господь” (из молитвы св. Силуана Афонского к св. праведному Иоанну Кронштадтскому).
Источник: Двери на православието
Публикации
Няма коментари:
Публикуване на коментар